35 лет назад советские зрители узнали, что царям за вредность полагается молоко, а в 16 веке при дворе черную икру закусывали баклажанной. Все это случилось, когда на экраны вышел фильм «Иван Васильевич меняет профессию».

Позже стало известно, что Леонид Гайдай планировал снять совсем другое кино — и только благодаря цепочке случайностей мы до сих пор надрываем животики над шедевром юмора. «Телескоп» гадает, юбилей чего мы бы праздновали сегодня, не будь этих случайностей.

Трагедия, а не комедия?

В 1970-х Леонид Гайдай считался лучшим комедийным режиссером страны и мечтал поставить что-то более серьезное, чем приключения жуликов и забавного студентика в «Операции «Ы» или «Кавказской пленнице». Гайдай замахнулся на пьесу Булгакова «Бег» о трагической судьбе белогвардейцев. Однако чиновники из Госкино пресекли порывы режиссера на корню: мол, страна не нуждается в подобных лентах, зрителю хочется смотреть комедии.
Леонид Иович смирился с тем, что ему придется вновь взяться за знакомый жанр, но не отказался от идеи экранизировать Булгакова. Гайдай сделал сценарий на основе двух вещей писателя: «Иван Васильевич» и «Чудесный сон инженера Рейна».

Коля Тимофеев вместо Шурика?

В пьесе «Иван Васильевич» изобретателя машины времени зовут Николай Тимофеев. Гайдай подумал и решил заменить его любимчиком зрителей Шуриком. Правда, оставил Шурику в «наследство» от булгаковского инженера фамилию.
Режиссер за компанию со сценаристом Владленом Бахновым вообще серьезно подправили классика литературы: добавили много смешных диалогов и заменили устаревшие детали (например, вместо патефона Ивана Грозного заставили слушать магнитофон). Недоброжелатели гения комедии распустили слух, будто жену Булгакова Елену Сергеевну возмутило такое вольное обращение с текстами писателя. На самом деле это неправда: спутница литератора умерла за три года до выхода фильма на экран.

Андрей Миронов - воришка?

Актерский состав картины должен был выглядеть совсем иначе. Роли царя и его двойника Бунши предназначались Юрию Никулину. Знаменитый клоун от них отказался, сославшись на гастроли своего цирка. В действительности Никулин был уверен, что фильм по Булгакову не пропустит цензура, и не хотел зря тратить силы на заведомо безнадежный проект. Гайдай намеревался заменить Никулина Вициным или Евстигнеевым. Оба шикарно смотрелись в образе смешного управдома, но были совсем неубедительными царями. Блестяще сыграть две роли удалось лишь Юрию Яковлеву.

Жоржем Милославским мог стать Андрей Миронов. С Никулиным он составлял гармоничную пару, а вот рядом с Яковлевым совершенно не смотрелся, как считал Гайдай. И в итоге утвердил Леонида Куравлева.

Наталья Гундарева из-за занятости в театре в последний момент отказалась от роли Марфы Васильевны. Пришлось отрывать от съемок в «Большой перемене» актрису Нину Маслову. Царица у Нины получилась застенчивая, все время смотревшая в пол. Оказывается, незадолго до съемки Маслову поколотил ревнивый муж, у красавицы образовался фингал и лопнули сосудики в глазу — вот она скромно и потуплялась, чтобы спрятать последствия семейной ссоры.

Когда деятели кино узнали, что любвеобильного Якина сыграет Пуговкин, они потребовали у Гайдая взять другого артиста: дескать, Пуговкин со своим амплуа вечного дурачка не достоин роли режиссера. За актера заступился Григорий Чухрай: «Товарищи режиссеры! Вы все думаете, о себе очень хорошо. И зря. Пуговкин вам покажет, какие типы среди вас встречаются».

Гайдай очень придирчиво относился ко всем мелочам, даже исполнению песен в своих фильмах. Послушав композицию «Звенит январская вьюга» в исполнении Софии Ротару, он забраковал певицу. Ему не понравились надрывные трагические интонации в ее голосе: для комедии они совсем не подходили. Поэтому вместо Софии Михайловны мы слышим голос эстрадной знаменитости 1960-х Нины Бродской.

У режиссера не возникало сомнений только по поводу стоматолога Шпака, Шурика и его жены Зиночки — эти роли сразу писались под Владимира Этуша, Александра Демьяненко и Наталью Селезневу.

К слову, в одном крошечном эпизоде мелькнул и сам Гайдай: он сыграл осветителя на съемках клипа Якина к упомянутой песне «Звенит январская вьюга».

Оплачивает народ?

Перед появлением на экран фильм прошел утверждение нескольких комиссий. И после каждой из него пропадали фразы, которые казались цензорам крамольными. В эпизоде трапезы в царских палатах зрители так и не услышали настоящий ответ на вопрос Бунши: «За чей счет банкет? Кто оплачивает это изобилие?» В первоначальном варианте звучал ответ Милославского: «Народ, ваше величество», в окончательном осталось: «Во всяком случае, не мы!» Когда милиция допрашивает царя, где он живет, Иван Васильевич честно признается: «Москва. Кремль». Но упоминание Кремля смутило цензоров, которые потребовали заменить его на «палаты». А заместитель главного редактора Госкино Виктор Сытин вообще сказал: «В России было три великих царя, над которыми смеяться я никому не позволю. Это Иван Грозный, Петр I и Иван Калита» (хотя последний был московским князем, а не царем). Рассерженный чиновник клялся, что запретит картину. К счастью, Гайдай отстоял свое детище, и уже третье поколение зрителей шутит цитатами из «Ивана Васильевича».

Интересненькое...

• Песню «Разговор о счастье» поет Валерий Золотухин.
• Роль древнего московского Кремля исполнил ростово-ярославский белокаменный Кремль. После съемок Гайдай подарил его сотрудникам одежды царских стрельцов из реквизита комедии.
• Шведский посол говорит не на шведском, а на немецком языке. Текст его речи писал лично Гайдай, который во время войны служил в разведке и знал немецкий.
• Все предметы исторической части фильма настоящие, даже икона Божьей Матери, которая так понравилась Милославскому. Комедию обвиняли в пропаганде порнографии — за эпизод, в котором Милославский показывает шведскому послу авторучку с раздевающейся девицей.
• Леонид Гайдай был против, чтобы в сцене банкета использовались муляжи: они выглядели ненатурально. И потратил бешеные по тем временам 200 рублей на закупку провианта. Ходила байка, будто снедь полили керосином, чтобы актеры не умяли ее до конца съемок.

• < Назад
• Вперёд >